СТИХИ

СТИХИ

ххх
Ай да ты, ай да я!
Мы общались славно.
Крыли всех почем зря,
а себя подавно.
Так себе, всем назло,
проедали плеши,
что теперь не чело –
лысины лишь чешем.
февраль-81

БАБЬЕ ЛЕТО
Бабье лето наступило, паутину распустив,
пусть оно не рай, но очень близко к раю.
Я иду и напеваю джодассеновский мотив
и грибы, которых прорва, собираю.
Бабье лето – чудный росчерк на осеннем полотне,
солнца лучик на озябшие ладошки.
Я иду и мой восторг не помещается во мне,
а грибы не помещаются в лукошке.
Я иду осенним лесом, в паутине до бровей,
одурманенный, того не замечая,
что я взгляд любимой женщины, единственной своей,
в каждом взгляде лета бабьего встречаю.
5.10.85

МЕТАСТАЗЫ
Внутрь по линиям разума
из углов мироздания
я вхожу метастазами
как твое наказание.
Насладимся совместно
мы исходом летальным,
прозвучит повсеместно
перезвон погребальный.
Начиняя заразою,
ничего не забуду,
я струюсь метастазами
неотступно и всюду.
Не зови, моя милая
никого на подмогу,
только то я помилую,
что доверится року.
Я опасней проказы,
неотвязчивей страха,
я змеюсь метастазами,
я – топор твой и плаха.
Не успеешь опомниться –
все во прах обратится,
смерть твоя узаконится
до того, как случится.
Все скуднее запасы
сил твоих и терпения,
я пришел метастазами,
и не будет спасения.
февраль-86

ПРИТОН
Вряд ли мне обещает сон
даже крепость двойных дверей,
потому что этот притон –
как изнанка души моей.
Здесь ютится в углах тоска,
от которой хочется выть,
здесь любая судьба тонка,
как на грани разрыва нить.
Здесь печальные песни поют
об убийствах и о тюрьме,
здесь до черной ярости пьют,
и сверкают ножи во тьме.
Здесь спускается с потолка
жуткий призрак без головы,
невесомая душит рука
до предмертвенной синевы.
То в окно скребется, то в дверь,
выбирая, где гуще мрак,
шестилапый голодный зверь,
ну а может, лишь вурдалак.
Все равно нахожу покой,
не пугают ни нож, ни клык,
потому что к жизни такой
я давно уже сам привык.
1985

ххх
Все повторяется, увы.
Но чаще – разочарованье.
О, как пророки неправы,
придумав самобичеванье.
Унылый день вдвойне уныл:
угар вчерашнего веселья
его тоскою отравил,
и предпочел делам постель я.
Лежу, читаю детектив,
а сердце мысль тупая гложет,
что не имею перспектив
я никаких. И денег – тоже.
Курю в печали, морщу лоб,
слежу за наглым тараканом.
Наверное, положат в гроб
меня с бутылкой и стаканом.
Сбиваю пепел я в кровать,
а “Беломор” цветет как веник,
на перспективы мне плевать,
обиднее, что нету денег.
9.11.2000

ххх
Все попытки мои устатистины,
когда, видя присутствие истины,
я пытался идти на сближение,
но терпел и терпел поражения.
Потому что у истины множество
облачений, которые кажутся
то нарядом, то полным убожеством,
а нагою ходить не отважится.
То ль уродлива, то ль целомудренна
то ль химера, то ль полная фикция,
сверху грима без меры напудрена,
а в довесок – кошмарная дикция.
Я и так к ней, и этак, и около,
соблазняя на близость – артачится.
Только чресла мне как-то потрогала,
намекнув, где порой она прячется.
Чтобы эти пространства исследовать,
я завел себе сразу любимую, –
нет там истины, только и сетовать
мне на дурь мою непроходимую.
Потому как любимая выжила,
поняла положенья удобственность
и навеки, как клоуна рыжего,
записала меня в свою собственность.
С той поры я свободы не ведаю,
чтоб еще и на истину зарится,
а ходила б она неодетою,
мы, сойдясь, стали вместе бы старится.
август-80

ххх
В эту ночь я хотел бы услышать
шорох листьев, бессвязный, как сны.
Но застыла зима, и не дышат
даже стойкие ветви сосны.
Нет ни звука в безмолвии белом,
и окрест ни светло, ни темно.
Хоть бы веткой обледенелой
ветер бросил мне дробь в окно.
Хоть бы скрип под ногой вороватой
разорвал эту мертвую тишь.
Мир заполнен прозрачною ватой,
и неясно, замерз или спишь.
октябрь-80

ххх
В атлантическом небе окно штормовое,
Волны, вздыбясь Творцу самому до колена,
топят бриги галактик. От них с головою
в атлантических водах укрылась Селена.
И рассеяно волосы, сбитые в космы
ураганом небесным, расчесывать стала,
не боясь, что сметет обезумевший космос
здесь ее всею мощью девятого вала.
Размышляя в тиши о возможных невзгодах
и используя радуги арку как гребень,
ожидает она в атлантических водах,
что уляжется шторм в атлантическом небе.
2.12.2000

ххх
В полночный час меня скрутить смогла
нечеловеческая мука.
Я выползаю тихо из угла,
а губы шепчут: сука, сука!
Боль рвет меня на части изнутри,
и не могу уснуть я до зари.
Невольно тут подумаешь о том,
что заболел неизлечимо,
иль что пора оформиться в дурдом,
на что есть веская причина,
раз мнительность с размахом правит бал,
коль сам себе я главный каннибал.
Приходят мысли страшные порой,
но и уходят, слава Богу.
Преодолел их все я, как герой,
и оклемался понемногу.
Опять я с чистой совестью могу
кутить, курить, питаться на бегу.
9.5.96

ххх
В промоинах сознанья стынет грязь,
и ветер мысли вязнет в этой жиже.
И рушится пустое зданье дня.
Обломки из меня торчат уныло
и ранят вечер. На журнальный стол
стихи упали водопадом яда
и растеклись, как талая вода,
по всей земле, уставшей быть покорной.
январь-90

ххх
Голубой нектар садов стал туманом.
Ядовитые вознес испаренья.
В страшном мире ты живешь, в ритме рваном,
может быть, тебе остались мгновенья.
Детских розовых моноклей осколки
разрезают вены дня одним касаньем.
Залежалась жизнь твоя на пыльной полке,
позабытая людьми и мирозданьем.
Не умирай. Твоя земля еще жива.
Не умирай. Есть у тебя на жизнь права.
И пусть печален отчий край – не умирай.
Не умирай, ведь мы с тобой и все мы здесь.
Не умирай, пока ты есть.
28.7.89

ххх
Гром прокатился по небу,
дождь застучал проливной.
Ойкнув, ты маму вспомнила,
прячась наивно за мной.
Небо зияло полостью,
сбросившей влаги запас.
Мокрыми стали полностью –
впору выкручивать нас.
Рядом сарай, и под сень его
бросились мы со всех ног.
Следом дождя весеннего
лился сплошной поток.
Было под крышей хлипкою
сумрачно и тепло,
сбросила платье с улыбкою –
дух у меня свело.
Все остальные тряпочки
сам я снимал уже,
вздохами слала папочке
весть о пропащей душе.
Дождь поливал до вечера,
даже просохло белье.
Было бы вспомнить нечего,
если б не тело твое.
февраль-81

ххх
Давно молчит мой телефон угрюмо,
но жду звонка с отчаяньем калек.
И наплывают на былое думы,
и превращают этот вечер в век.
Тогда я сам звоню. В ответ – безмолвье.
Былое, думы. Дамы и белье.
А сердце, к сожаленью, не воловье.
Ну а какое сердце у нее?
С собратом нам пластмассовый покоя,
как видно, в эту ночь не обрести.
Идут часы, и время льет рекою
и стрелку мерно двигает к шести.
23.7.90

ххх
Дай Бог не спиться,
не слететь в овраг,
не превратиться
раньше срока в шлак,
не напороться
на семейный риф,
не сжечь колодца,
а тем паче – Фив.
Не покуситься
на чужой кусок,
не насладиться
пулею в висок.
В труде и страсти
спеть и не соврать.
Души все части
в целое собрать.
Дай Бог сегодня
сделать все, что мог.
От преисподни
огради, мой Бог!
24.3.91

ххх
Даю зеленый свет воспоминаньям.
В них многое тебе отведено,
ведь на просторе памяти бескрайнем
ты отразилась, будто бы само
прелестной красоты очарованье.
Когда бы все, что помним изначально,
дарило радость, пусть и от утрат,
мне не было бы ныне так печально:
красива ты была необычайно,
и хоть я сам в потере виноват,
надеюсь, отразилась ты случайно.
сентябрь-80

ххх
Дом в Швейцарии с видом на Волгу
я тебе подарить не могу.
Даже если б молился подолгу,
даже если б копил бы деньгу.
На молитвы Господь бы ответил,
что молить надлежит об ином –
о спасенье души и о свете,
позабытом в пределе земном.
Ну, а если для ближних о чем-то,
то о том, чтоб любили они
лишь Его – горячо, безотчетно,
и, быть может, он скрасит им дни.
Как ни кинь, по Его разуменью,
вряд ли нужен тебе этот дом,
и по этой причине моленье
будет просто напрасным трудом.
А вот денег скопить на покупку –
это можно попробовать, но
мне судьба не пойдет на уступку,
коль уж нищенски жить суждено.
Так что, милая, нашим уделом
остаются лишь игры умов.
Нам с тобой в мироздании целом
не найти заповедных домов.
4.9.98

ххх
Дом соседний – из разряда замороченных,
чересчур вокруг него всегда темно.
Но средь окон, темнотою отороченных,
есть цветаевское светлое окно.
Я пытаюсь угадать его, но бестолку –
слишком много их горит сейчас в ночи,
а за ними свои беды люди пестуют
в свете ста свечей, а не одной свечи.
Мне же грезится картина нетипичная:
стол журнальный, два бокала, шоколад,
и горит всего одна свеча, обычная –
гостья счастлива, и он безмерно рад.
сентябрь-89

ххх
Едва ли я тебя пойму,
ты вся – немыслимая тайна.
Быть может, только потому
пленен тобой необычайно.
Какие же мечты таишь
ты от меня за дымкой взгляда?
Возможно там лишь гладь и тишь,
а может – чудо звездопада.
май-80

ххх
Есть у меня причины не горевать о школе,
сжечь о ней память к черту, пепел развеять в поле.
Только сжигать придется, видимо, сущие крохи,
ибо почти не помню школьной свой эпохи.
Там, где должны быть чувства, было совсем не густо.
Если по правде-матке, – просто-напросто пусто.
В общем, владела мною ватная инфантильность.
То есть, предел мечтаний – мертвенная стерильность.
Впрочем, и яркие пятна были, но как паталогия
в серой и вязкой рутине школьной жизни моей.
Ибо не помню, чтобы радостно шел на уроки я.
Так что на месте знаний – целое море нулей.
Помню и светлые пятна, только они – аномалия
в пыльных пластах безразличия, сформировавшихся в нас.
Были одни типичными, были другие нормальными, –
вместо сердец у каждого инертный мерцает газ.
Пусть меня неблагодарным вдруг окрестят огорошенно
учителя, товарищи, школьная мебель, но
что на том месте вызрело, где быть душе положено,
было им, есть и будет не больше, чем все равно.
Это ли не причины горечи? Но не о школе.
Горечи о прошедших, зряшно растраченных днях.
Может быть чистое поле, обычное чистое поле
большему, нежели школа, тогда б научило меня.
7.10.85

ххх
Еще в порывах рока жизни нить
легко трепещет, отзываясь снами.
Еще мы в состоянье изменить
не только то, что происходит с нами,
а целый мир, что плещется вокруг
питательным раствором или зельем.
И коль очередной замкнулся круг,
ему одна дорога – в ожерелье
таких же лет, пусть разных, но своих, –
исчерченных резцом живого слова.
Любовь скрепляла и скрепляет их,
являясь нитью и служа основой.
И только ею можно оценить
надежды наши. Да и жертвы наши.
Еще легко сбегает жизни нить
нектара струйкой из заветной чаши.
10.10.01

ххх
Жена моя первая,
знала ли ты, глупая,
почему целовал
страстно твои губы я?
Почему говорил
нежные словечки,
почему подарил
червленое колечко?
Почему не сбежал,
почему уваживал,
почему ублажал,
почему засаживал?
Почему песни пел,
сочинял стишочки,
почему захотел
чтоб снесла мне дочку.
Почему все прощал
ко всему ко прочему,
почему сгоряча
дал разок пощечину?
Почему не убил,
когда все похерила.
Потому что любил!
Ну а ты не верила!
5.9.98

ххх
Жить нужно проще,
жить нужно слаще,
жить нужно в роще,
жить нужно в чаще.
Можно в квартире,
можно в экстазе,
можно в сортире
на унитазе.
Можно без шляпы
на баобабах,
можно без бабы,
лучше при бабах:.
Вечером нужно,
можно и утром.
Жить нужно дружно,
жить нужно мудро.
Можно наощупь,
можно пропаще,
жить нужно проще,
жить нужно чаще!
июль-92

ххх
Зазнобило бессмертную душу.
Я уже ничего не хочу.
Я уже ничего не нарушу.
Я уже никогда не взлечу.
Горизонты не манят, не манят.
Небеса не манят, не манят.
И в летящем снегу, как в тумане,
тонет мой промороженный взгляд.
Стужа хлынула в душу внезапно.
Пляшет свет ледяного костра.
У меня не предвидится “завтра”,
и привиделось, видно, “вчера”.
Леденящие пальцы ненастья
выгребают остатки тепла.
У меня не предвидится счастья,
если счастье – не вечная мгла.
Отогреться я сам не сумею,
а о помощи я не просил.
Я засну, ни о чем не жалея.
Этот сон не потребует сил.
19.10.85

ххх
За калиткой – уснувшая улица,
и пока на земле темнота,
в небе Месяц и Дева целуются,
золотые сливая уста.
Пара кажется очень естественной,
вожделенье не пробуя скрыть.
Мне бы тоже красавице девственной
не один поцелуй подарить!
Только ждет меня, мне уготованный,
в черной копоти паровоз,
мир мой, сажею нарисованный,
не имеет луны и звезд.
В нем нарочно луну не сделаю,
а вот деву слепить смогу,
и конечно же, ночью белою
в паровозе я с ней сбегу.
ноябрь-88

ххх
Занимается заря, блистая,
я сижу и Библию листаю.
Библию прислали из Парижа.
Это не Парнас, гораздо ближе.

Утро облака сбивает в стаю,
я за чаем Библию листаю.
Пусть Господь зело меня не судит,
для меня всегда Он есть и будет.

Дождь за окнами надрывно плачет,
сердце дня в кармане тучи прячет.
Не отмечен жребием креста я,
потому и Библию листаю.

Вечер притащил свои вопросы,
главный – кто мне купит папиросы,
пачка ведь давно лежит пустая?
Но сижу и Библию листаю.

Навзничь ночь упала и заснула,
я же снова не встаю со стула.
Все сижу и Библию листаю,
вот история моя простая.
21.7.95

ххх
Затих учебный бой на полигоне.
На сборный пункт гурьбой идут курсанты.
Они горды. Они сейчас в законе –
с отличием отбили все десанты.
Трава под сапогами мнется гибко,
вскрывает разговор нюансы боя,
по лицам потным бегает улыбка, –
они довольны и горды собою.
Им нипочем светила жар палящий,
несут “калашниковы”, как берданки.
А если б бой случился настоящий?
А если б их живьем давили танки?
А если по сплошной кровавой слизи
они бы шли, довольно улыбаясь?
Что изменилось бы в небесной выси?
Иду средь них сейчас. И спотыкаюсь.
29.12.89

ххх
Идут года, держа подобье фронта,
и все сметают на своем пути.
Мои же норовят до горизонта
одним броском стремительным дойти.
Им наплевать, что не влачусь я следом,
от солнца спрятав голову под зонт:
за горизонтом мне их путь неведом,
а вдруг там будет новый горизонт?
А может быть, достигнув края дали,
они сигают в параллельный мир?
Коль так, пускай оставят мне сандалии
с подошвами, протертыми до дыр.
Хоть что-нибудь, чтоб люди не забыли,
что были у меня свои года.
Идут года. За ними столбик пыли,
худой, как у китайца борода.
август-90

ххх
Ищу тебя везде. В пути,
на улицах, в кино, в домах.
Ищу, и так хочу найти,
что улетаю на ветрах
к далеким разным городам
и брежу, и брожу в толпе.
Не нахожу тебя и там.
Быть может, просто не успел.
Я знаю, где-то ты живешь
и тоже веришь чудесам.
А главное, меня ты ждешь,
и я взлетаю к небесам,
чтоб взглядом целый мир объять –
ищу тебя. Стучат часы
и годы. Нет тебя опять.
Смотрю сквозь капельки росы,
сквозь кроны погрустневших ив:
все ты – и солнце, и земля,
снега, ручьи, морской прилив.
Все – ты, но все же нет тебя.
И я бросаюсь к облакам
и бормочу в полубреду:
скажите ей, не смог пока...
но все равно... пусть ждет...
найду...
февраль-81